Путь в никуда

История мальчика перевозившего маленьким катерком-буксиром баржу с заключенными в поселок ГУЛАГа в устье Лены.

Движущая сила — старый маленький катерок. «... Ты сам, конечно, не ахти,  но поскорей затарахти...».  Парнишка нырнул в трюм, чертыхнулся. Что-то там  звякнуло, из трубы вырвалость несколько черных колец, застучал движок и катерок натуженно потащил глубоко сидящую баржу вниз по реке.  

Лена в низовьях своих была широкая. Скорость катерка была чуть больше скорости течения реки и совсем непонятно было то, а как же он таскал баржи вниз по реке с баржами наполненными охраной и заключенными и как сам возвращался вверх, против течения, за новыми партиями зэков. 
Все оказалось впоследствии проще. Катерок ходил за ними один вдоль берега, где течение послабже, а баржи строили зэки под надзором охраны, которая и сопровождала их по этапу во время плавания вниз в дельту Лены на островок ГУЛАГа в Трофимовскую протоку и оставалась с ними там на вечную зимовку.  
Баржу загружали продовольствием, различными мешками с мукой, крупами и очень большим количеством соли в рогожных мешках предназначенной для засолки рыбы для "Дальстроя" и отправки её на Быковский рыбозавод, что в протоке в устье Лены. По ходу сплава вниз, а иначе это и не назовешь, зэки приспособились ловить рыбу, ей питались сами и кормили конвой. Что-то заготавливалось впрок в несколько бочек, тоже припасенных по-видимому на этот этап пути.

Движок стучал и стучал сутками. Когда спал мальчишка и спал ли он вообще было никому неизвестно. Связь с ним была ограничена тросом 30-ти метров длины, которым он и тащил за собой баржу.

Шли дни за днями и лишь когда прошли Тит-Ары (лиственничный остров) начальник конвоя выстрелил из карабина в катерок, на палубу катерка выскочил мальчишка, начальник что-то ему пытался кричать, но потом скрестив руки, знаками приказал подойти к барже. Катерок повернул и приткнулся к барже. Мальчишку увели в будку конвоя и вышли они оттуда уже с парой нквэдэшников. Они перешли на катерок и он снова потяну баржу вниз по реке в неизвестность.

Пройдя остров Столб в начале дельты Лены, катерок пошел прямо в Трофимовскую протоку.... 
И к вечеру причалил к разрушенному поселку от которого за прошлую зимовку остались лишь пара дома охраны да полуразрушенный склад под продовольствие и заготавливаемую рыбу...

Было уныло, пусто и страшно. Ветер завывал в распахнутых окнах. Заключенные сошли на берег, всех построили и начальник зачитал распорядок работ по разгрузке баржи, разборки баржи на строительство бараков, ремонт домов охраны и начальства.  Из этих же досок обшивки баржи сооружали баркасы для постановки сетей для ловли рыбы.

Катерок отцепили. Начальник быстро что-то написал на клочке бумаги, послюнил печать, приложил её к бумаге, внимательно посмотрел на охрану, ткнул пальцем в красноармейца и передал ему бумагу. Мальчик и сопровождающим красноармейцем зашли на катерок. Мотор застучал, затарахтел свободно вздохнувши от тяжести баржи и поспешил обратно..

Недалеко в стороне возвышался бурт "белой сахарной свеклы". Часть охраны пошла с зэками в дома, часть к бараку начальства и несколько человек охраны к буртам. Вскоре над тундрой со всех сторон одновременно раздался  глухой нарастающий стон всей массы прибывших людей: зэков и охраны...  
Все заключенные, включая охрану, за прошлую зимовку погибли. Бурты оказались обглоданными костями замерзших от голода заключенных. 
Озверевший от увиденного и осознавший перспективу своего будущего бытия начальник орал на всех, пинал ногами, бил палкой походя всех кто попадал ему под руку. Но сбежать отсюда было некуда!

Самое страшное случалось в конце ноября. Море сковывало льдом, рыба уходила на зимовку в устье реки Лены. В лагере начинался голод. А рядом на берегу под усиленной охраной стояли бочки с соленой рыбой и гора мешков с замороженной рыбой, готовые к отправке на Быковский рыбзавод… Впоследствии по-видимому вывезенными по последней воде "Дальстроем" с Быковского рыбзавода.  


Заключенные гибли от голода, холода, цынги, а оставшаяся охрана к весне погибла от цынги и неприс-пособленности к жизни в суровых условиях Заполярья.

Катерок в этот сезон притащил ещё одну баржу с зэками и небольшой охраной, и по шуге третью с парой десятков зэков и таким же количеством охраны. Мальчишку начальник распорядился отправить в барак к зэкам под усиленную охрану, но сделал величайшую глупость - не подтянул катерок на берег.

Спустя пару суток, воспользовавшись тем, что катерок был без охраны, а красноармейцев, следивших за ним, сняли временно на какое-то срочное дело, мальчишка. не взирая на ледяную воду заплыл на корму катерка, отвязал канат и не заводя мотора катерок тихо уплыл вниз по течению. Хорошо понимая, что ему нельзя ни идти в поселок на Быковом мысу, ни возвращаться назад в Якутск, он ушел по Оленёкской протоке к охотникам-промысловикам, жившим и обитавшим в бескрайних просторах тундры. Это остатки его катерка, нашедшими геологами лишь в 1964 году.

Это был 39-й год, самый страшный и лютый год расправы над всеми инакомыслящими... 

======================================================================

Кто их считал, ушедших в неизвестность?
Кто помнит поименно их теперь?
Кто знает, чью порядочность и честность
Перечеркнули поздним стуком в дверь?
Кто помнит тех, что жили где-то близко,
В чьих окнах не гасили долго свет;
Чей приговор - "без права переписки" -
Навеки заметал последний след.
Им не поставят, верно, обелисков.
Им всем хотя бы груз заклятья снять,
Но еще долго горестные списки
Бесстрастно будет время пополнять.
И с каждым днем сильнее стыд нас душит,
Когда из праха имена встают.
И чьи-то неприкаянные Души  
Нам с неба падают под ноги лунным серпом 
И по ночам покоя не дают.
Татьяна Мухаметшина

Низкие серые тучи нависали над скалами, иногда моросил холодный дождь...

==============================================================

Также читайте в данном разделе: